Миф о "проработанности" в психологии
Бытует мнение, что существуют психологически проработанные люди. Это те, кто с готовностью ответит на любой ваш интимный вопрос, и от их рассказов будет веять не не болью, но покоем или позитивом. Если вы не хотите о чем-то говорить, значит вы, скорее всего: а - не проработаны или недостаточно проработаны, б - прямо сейчас отказываетесь от возможности проработаться, в - не доверяете вашему собеседнику и новоявленному психологу в одном лице и лишаете его возможности узнать интересное и немножко об вас полечиться.
Чем вреден миф о "проработанности"?
- "Проработанность" как слово несёт в себе завершённость, по аналогии с "личной зрелостью", "раскрытой женственностью" или "интеллектуальной развитостью". Мы можем добавить "достаточная", предполагая контекст, для которого определённые проявления "проработанности" будут нести функциональную пользу. Допустим, логопед с хорошей дикцией или специалист по работе с психологической травмой без флешбеков.
Помещая на себя самого ярлык "я - проработанный", человек в определённом смысле завершает для себя историю дальнейшего развития, глядения внутрь и удивления от внутренних трансформаций.
- "Проработанность" как отсутствие боли.
Забывается, что боль может быть разной и переживается она по разным причинам и из разных позиций. Есть невыносимая боль, в которую выносит, и человек воет и лезет не стену, и такое случается при попадании в травму, когда "я - не я, а тот мальчик/девочка трёх лет, который прямо сейчас...". И есть боль-воспоминание, боль-сочувствие и сопереживание, боль-ценность. Я помню себя в пять лет, в двадцать, в тридцать два. Я сопереживаю себе тогдашней, люблю, обнимаю. Это боль-эмпатия и боль-ресурс. У моего центрального "Я" достаточно осознанности и сил, чтобы уважать и ценить тот опыт, извлекать из него уроки, смотреть со стороны, и при это не забывать, не игнорировать, не обесценивать. Можно "перевернуть страницу", но с возможностью всегда достать "альбом воспоминаний", и там ничто не стёрто и не подвергнуто амнезии или ампутации. Все части приняты с любовью.
Забывается, что боль может быть разной и переживается она по разным причинам и из разных позиций. Есть невыносимая боль, в которую выносит, и человек воет и лезет не стену, и такое случается при попадании в травму, когда "я - не я, а тот мальчик/девочка трёх лет, который прямо сейчас...". И есть боль-воспоминание, боль-сочувствие и сопереживание, боль-ценность. Я помню себя в пять лет, в двадцать, в тридцать два. Я сопереживаю себе тогдашней, люблю, обнимаю. Это боль-эмпатия и боль-ресурс. У моего центрального "Я" достаточно осознанности и сил, чтобы уважать и ценить тот опыт, извлекать из него уроки, смотреть со стороны, и при это не забывать, не игнорировать, не обесценивать. Можно "перевернуть страницу", но с возможностью всегда достать "альбом воспоминаний", и там ничто не стёрто и не подвергнуто амнезии или ампутации. Все части приняты с любовью.
Я пишу сейчас так развёрнуто в попытке донести ключевую мысль: отсутствие контакта с болью не есть признак душевного здоровья. Контакт со своей болью может давать чувствительность к чужим переживаниям, когда "душа с душою говорит". Когда кто-то настойчиво хочет вас "полечить", обострённо реагируя на вашу не-позитивность, - возможно, это откликаются его собственные потаённые или покинутые участки души, нуждающиеся во внимании, и это с ними резонируют отзвуки вашей боли.
- "Проработанность" как готовность рассказывать всем обо всём.
Забывается, что хорошее знание себя - это так же про границы. Уважение к интимности и внутренней личной тайне себя и другого человека. Есть важное и ценное, которое человек вправе хранить при себе. Спокойное и равнодушное рассказывание обо всём - от секса и отношений с родителями до личной философии и бога - отсылает скорее к аморальным и асоциальным отклонениям, чем к "проработанности". Расспросы "расскажи, иначе я не поверю, что ты это проработал" - прямое недоверие к уровню моей осознанности, когда я говорю, что вопрос для меня осознаваемый и исследуемый. Настойчивое желание собеседника проникнуть в интимное и удовлетворить своё любопытство создаёт патологизирующий контекст. Рассказать, чтобы дать другому возможность вылечить то, что лечить не нужно и что не представляет проблемы для меня, но представляет проблему для него, потому что оттуда ему фонит болью, не принимаемой им же самим.
Забывается, что хорошее знание себя - это так же про границы. Уважение к интимности и внутренней личной тайне себя и другого человека. Есть важное и ценное, которое человек вправе хранить при себе. Спокойное и равнодушное рассказывание обо всём - от секса и отношений с родителями до личной философии и бога - отсылает скорее к аморальным и асоциальным отклонениям, чем к "проработанности". Расспросы "расскажи, иначе я не поверю, что ты это проработал" - прямое недоверие к уровню моей осознанности, когда я говорю, что вопрос для меня осознаваемый и исследуемый. Настойчивое желание собеседника проникнуть в интимное и удовлетворить своё любопытство создаёт патологизирующий контекст. Рассказать, чтобы дать другому возможность вылечить то, что лечить не нужно и что не представляет проблемы для меня, но представляет проблему для него, потому что оттуда ему фонит болью, не принимаемой им же самим.
Поделиться ссылкой в социальных сетях
Облако тэгов